Эта статья написана не для того, чтобы кого-то разоблачить,
вскрыть чьи-то тёмные замыслы и дела. Но, увы, закончив и перечитав
её, автор с грустью убедился, что избежать громких, хотя и несколько
туманных разоблачений ему всё-таки не удалось. Она написана не
для того, чтобы унизить чью-то национальную гордость, оскорбить
патриотические чувства или втоптать в грязь ставшую привычной
за многие годы картину мира. Но, увы, прочитав её, кое-кто наверняка
ощутит себя одураченным и обиженным. Вот этого автору хочется
меньше всего, и он очень надеется на то, что даже таких "упертых",
не желающих отказываться от ставших родными стереотипов, читателей
эта статья заставит задуматься над всем прочитанным или увиденным
ранее, как это произошло однажды с самим автором. Не то, чтобы
он был каким-то особенным, слишком умным или чрезмерно недоверчивым.
Просто изучение истории своей страны, закончившееся для большинства
сограждан в школьных классах, у автора не пресеклось, а продолжилось
и со временем развилось в своеобразное хобби. Оно, конечно, носило
неорганизованный, спонтанный характер. Автор бросался (и все еще
продолжает бросаться) из современности в древность, от мира к
войне, но со временем количество накопленного памятью материала
образовало критическую массу, и автор стал не просто читать и
запоминать - он стал анализировать. И сразу же обнаружились удивительные
вещи, о которых раньше как-то не приходилось задуматься. Вдруг
выяснилось, что история наша (да только ли наша?) полна легенд
и мифов, причем, чем она, история, новее, тем зачастую грандиознее
ложь (прочтите, например, книгу В. Бушкова "Россия, которой
не было"). Но ложь эта держится исключительно на специфическом,
этаком религиозном восприятии людьми своей истории - на безграничной
вере без попыток осмысления. Это удивительно, но даже события,
происходившие на наших глазах, мы воспринимаем в зависимости от
того, кто и с какой целью это восприятие нам преподнёс. Вспомните
события августа 1991-го, октября 1993-го, "войну в заливе".
Те, кто постарше, пусть вспомнят Вьетнам, ввод войск в Чехословакию
и в Афганистан. Трактовки этих событий зачастую диаметрально противоположны
(про Октябрьскую Революцию я вообще молчу)! Кто-то нагло и бесцеремонно
"конструирует" историю, нисколько не стесняясь нас -
миллионов её очевидцев! Кто-то порождает новые мифы, будучи абсолютно
уверен, что уже следующее поколение людей станет воспринимать
эти мифы как действительность, а настоящая, непридуманная действительность
будет казаться ему нелепым мифом! Что же говорить о временах,
отделенных от нас веками, а тем более тысячелетиями? Вот автор
и решился по мере сил попытаться пошатнуть эти громадины лжи (как
хотелось написать "опрокинуть", но воздержался). Конечно,
не все мысли в этом его труде оригинальны. Кое-что почерпнуто
у других подобных авторов. Это - не плагиат, хотя в статье вы
не найдете ни одной ссылки на источники. Просто одни факты слишком
уж хорошо известны, чтобы на кого-то ссылаться, приводя их, а
к другим автор так привык, так с ними сроднился, что уже воспринимает
их как свои собственные открытия. Простите ему этот маленький
грех. Простите также излишнюю эмоциональность, кое-где берущую
верх над, в общем-то, серьезным тоном статьи. Наболело! Не мог
автор оставаться абсолютно спокойным, наблюдая, как миллионы его
сограждан продолжают истово верить в мифы, нелепость которых давно
уже стала для него очевидной.
Итак, эта статья представляет собой попытку разоблачения некоторых
мифов, лежащих в основе преподносимой нам сегодня истории Великой
Отечественной Войны. Она не покушается на общие итоги войны, на
ее место в сердце нашего народа, на ее смысл. Цель статьи - на
конкретных примерах заставить читателей хоть на полчаса задуматься
над тем, кто и зачем навязывает нам искусственно сконструированную,
нужную ему для каких-то, нам неведомых целей, историю.
Первая мысль, которую всем нам старались привить,
рассказывая о той войне - мысль о внезапном и вероломном нападении
Германии на СССР. Вернее, не мысль даже, а, скорее, догму. Постулат.
Теорему. Нет, не теорему - аксиому. Она ведь не требует доказательств,
все и так ясно. Доказывание подразумевает сомнение: а вдруг не
так? Ну-ка, докажу сам себе еще раз! А тот, кто взялся доказывать
- тот начал мыслить. Догма о "вероломном и внезапном"
нападении размышлений и сомнений не допускала, потому что, начни
человек о ней размышлять, и сразу же отчетливо проступает вся
дикая нелепость этого утверждения. Поэтому догма тысячи раз повторялась,
чтобы крепче засесть в мозгах людей. Со страниц учебников и книг
о войне, с теле и киноэкранов, в школьных классах из уст учительницы.
Понимала ли она, какую глупость произносит каждый раз, рассказывая
своим ученикам о внезапности немецкого нападения? Скорее всего,
нет, ибо сама с детства, а затем в институте, была старательно
загипнотизирована, зомбирована этой фразой: "внезапное и
вероломное нападение". Иначе и быть не может, ведь отчего
же тогда терпели мы летом 41-го такие страшные поражения, сдав
за считанные недели миллионы квадратных километров советской территории
врагу, потеряв убитыми и пленными миллионы советских людей?! Страшно
даже подумать о том, к чему можно прийти, начав с этих "иначе"
и "отчего же". Но это - другая тема, я же всего лишь
хочу показать очевидную нелепость главного мифа той войны.
Действительно, если начать думать, кричащая нелепость этого утверждения
сразу же становится очевидной! О какой внезапности нападения 6-миллионной
армии вообще можно говорить?! Такая армия не нападает из-за угла,
не приносится из ночной тьмы лихим кавалерийским наскоком. Такая
армия месяцами собирается вблизи границ будущей жертвы. Организует
базы, склады и аэродромы. Ведет долгую и тщательную разведку вглубь
территории предполагаемого врага. Изучает характеристики будущего
театра военных действий и вносит соответствующие коррективы в
подготовку и оснащение своих войск. Если собирается воевать в
горах - организует специальные, соответственно оборудованные горные
части; форсировать водные преграды - пополняет понтонно-мостовой
парк. Уже по тому, насколько интенсивно начинают работать военные
заводы в той или иной стране, разведка делает вывод о её агрессивных
намерениях. Если швейные фабрики принимаются миллионами "штамповать"
теплые кальсоны и шинели - значит, голубчики собрались воевать
в холодной стране. Если панамы и шорты - значит, предстоят бои
в тропиках. Это - азбука разведки! Может быть, разведка у Сталина
никуда не годилась? Мы знаем, что это не так, но даже если и так,
все равно - подготовку 6-миллионной армии, стягивание ее к границам
скрыть невозможно! И вот идут на восток эшелоны с войсками и бронетехникой
(до 100 в сутки!), перелетают на приграничные аэродромы целые
авиадивизии, немецкие разведгруппы все чаще проникают на нашу
территорию (около 5000 задержанных нарушителей границы за один
предвоенный год!), самолёты вторгаются в наше воздушное пространство
(324 случая за 1-ю половину 1941-го года!), "оживает"
в наших городах старая агентура, впавшая в спячку еще со времен
Первой Мировой. Зачем всё это? Ответ ясен и ребёнку: чтобы напасть!
Это очевидно! Но Сталин верит, что Гитлер не нападет. Потому что
обещал, и договор о ненападении подписал. Да мало ли кому и чего
Гитлер вообще наобещал? Или не лежит уже пол-Европы под его сапогом?
Но Сталин верит, что уж его-то Гитлер точно не обманет. Так, по
крайней мере, внушают нам многочисленные историки и мемуаристы.
Наконец, со всех сторон, из разных источников несутся в Кремль
сообщения о сроках предстоящего германского нападения. Расплывчатые
и неточные вначале, со временем они становятся всё конкретнее,
и всё отчетливее проступает из мглы роковая дата: 22 июня 1941
года. Бьёт тревогу Зорге, делится информацией Черчилль, немецкие
перебежчики предостерегают. Но Сталин непоколебим: он верит, что
Гитлер не нападёт!
Как странно, нас постоянно пытаются убедить в том, что Сталин
отличался патологической, прямо-таки маниакальной подозрительностью
и недоверчивостью. Он не доверял своим ближайшим соратникам. Он,
якобы, на даче постоянно выглядывал в окно: а вдруг убийца крадётся
по саду? Не доверял охране. А Гитлеру вот верил как ребёнок. Как
очень глупый рёбенок, ибо только такой и может в сложившейся обстановке
продолжать верить, что Адик не собирается нападать, что он всего
лишь идет к Иосику в гости, а 6 миллионов солдат ведёт, чтобы
поиграть с ним в войнушку. Кто-то из мемуаристов (кажется, Микоян),
развивая тему о сверхдоверчивом идиоте-Сталине, придумал совершенно
дикую сцену. Сталин, якобы, когда стало окончательно ясно, что
проклятый Гитлер все-таки напал, метался в своих кремлёвских апартаментах
и, чуть не плача, кричал: "Обманул, подлец, обманул, мерзавец!"
Ну так правильно сделал, что обманул! Такого идиота не обмануть
- грех, тем более если он (вот удача!) - лидер страны, которую
ты считаешь одним из своих главных геополитических противников.
Кстати, так упорно навязываемая народу мысль о Сталине - маньяке
и идиоте очень выгодна тем, кто стремится обелить себя в глазах
потомков. Именно такой Сталин им и нужен. На такого Сталина можно
свалить всё, что угодно - собственные ошибки, бездарность, трусость,
подлость. Можно прикрыться им как щитом, и спросу с тебя нет никакого.
Главное, тверди как "Отче наш": а что, мол, я мог, когда
Сталин творил всё, что хотел, и никого не слушал! Рядом с подобным
чудовищем любой будет выглядеть чуть ли не ангелом, да и небылицы
придумывать гораздо легче. Любую сочинённую тобой чушь народ всё
равно "проглотит" - при Сталине ведь дело было.
Очнитесь, люди! Очнитесь и прозрейте! Не было никакой внезапности
и вероломства в гитлеровском нападении. Его давно ожидали и готовились
загодя. Припомните наши советские фильмы о предвоенном времени:
"Скажите, товарищ майор, будет война? Будет, товарищи, будет!"
А когда это "будет" стало явью, вдруг выяснилось, что
никто, якобы, ни о чем не догадывался. Формально, конечно, нападение
совершилось до официального объявления войны. Но не будем наивны,
ведь на дворе стоял двадцатый век, а не средневековье, и рыцарство
давно уступило место голому прагматизму. Не объявляла войны Япония,
поднимая свои самолёты на бомбёжку Пёрл-Харбора. Без объявления
начал СССР разгром Квантунской армии в 45-том. Никого не спросив
и не предупредив, затевают большие и маленькие войны всесильные
Штаты - этот Четвёртый Рейх нового тысячелетия. Так что к чёрту
условности! Те несколько часов, которые отделяли первый выстрел
Великой Отечественной от вручения официальной ноты об объявлении
войны послом фон Шуленбургом Молотову, не имеют ровно никакого
значения. Повторюсь: такие войны не вспыхивают как спичка, а разгораются
медленно и долго, подобно лесному пожару. Ложь о внезапном и вероломном
нападении придумана с определённой целью: объяснить наши тяжелейшие
поражения начального периода войны.
Талантливые конструкторы десятилетиями трудились в своих кабинетах.
Сменялись генсеки, разоблачался культ личности, отцвела "оттепель",
кончился "застой", а они все работали и работали, не
покладая рук. Но не машины и механизмы конструировали эти конструкторы,
не космические корабли и суперкомпьютеры создавали. Они конструировали
Историю. Нашу с вами Историю. Мифы были плодами их трудов. Теперь
мы читаем их книги, смотрим их фильмы, произносим, как свои, их
мысли. Мы вглядываемся в своё прошлое чужими глазами.
Но одного мифа о внезапном, будто бы из-подтишка,
нападении, было, конечно, недостаточно. Конструкторы ведь были
хорошо осведомлены о действительной мощи советских вооруженных
сил накануне войны. Узнай об этом и народ, и он, конечно же, не
поверит, что внезапность нападения могла стать причиной разгрома
такой армии. Нужны были другие мифы, которые воспитали бы в людях
мнение о полном немецком превосходстве в технике и вооружении,
о нашей всеобщей и повсеместной неготовности к войне. Тогда всё
пройдёт как по маслу. У человека не возникнет ненужных вопросов,
когда он будет узнавать о том, как нас били и гнали в 41-ом. Скорее
наоборот, он будет даже гордиться тем, что мы всё-таки сопротивлялись
такому "превосходящему" противнику, все-таки не позволили
забить себя насмерть, а всего лишь до полусмерти.
Хочу сразу отметить вот что: я вовсе не собираюсь представлять
дело так, будто немцы были никудышными вояками. Как ни как, всё-таки
пол-Европы было ими покорено за каких-то 2 года. Они громили армии,
которые, на первый взгляд, ничем им не уступали, по крайней мере,
численно (например, французскую). И кое в чём они, несомненно,
нас превосходили. В области связи, в умении организовать взаимодействие
войск, в корректировке огня артиллерии и авиации. В чем совершенно
точно превосходили до самого конца войны - так это в уровне подготовки
личного состава, особенно лётчиков и танкистов. Тех, кого интересуют
эти вопросы, отсылаю к книге Ю. Мухина "Война и мы"
- там они рассмотрены, пожалуй, наиболее подробно, хотя я и не
согласен с желанием автора объяснить таким образом все наши неудачи
41-го. Я же всего лишь хочу показать читателю явные примеры лжи
и мифотворчества в истории В. О. В., направленные на принижение
наших возможностей там, где ничего подобного и в помине не было.
И первое, что приходит здесь на ум - миф о якобы подавляющем превосходстве
немцев в стрелковом оружии и о нашем в этой области дремучем отставании.
Я бы назвал этот миф "легендой о "трёхлинейке"",
ибо именно она, трёхлинейная винтовка Мосина образца 1891/1930
годов, и стала по воле мифотворцев "главной героиней"
истории о подавляющем превосходстве германской пехоты над советской.
Вообще о "трёхлинейке" хочется сказать побольше теплых
слов. Будучи достаточно удобным и надёжным оружием, она более
полувека верно служила нашему солдату, став таким же символом
Русской, а затем и Красной армии, каким сегодня является автомат
Калашникова. Да, действительно, в 41-ом она была "в строю"
уже полвека, и именно этот факт мифотворцы решили использовать.
Было объявлено, что советская пехота, вооруженная таким древним,
явно устаревшим оружием, противостоять немецкой пехоте не могла.
А как же все выглядело на самом деле? А вот как. То, что я сейчас
сообщу, наверняка вызовет удивление у читателей, слабо знакомых
с историей стрелкового оружия. И, тем не менее: пехота практически
всех государств, принимавших участие во Второй Мировой Войне,
закончила её с тем же оружием, с каким начинала Первую Мировую!
Самые "современные" модели являлись таковыми лишь формально,
оставаясь по сути модернизированными переделками оружия 30-40-летней
давности. У англичан это - винтовка Ли-Энфилд, создана в конце
19-го века, последняя модификация произведена в 30-е годы. У французов
- винтовка МАС 1936-го года, но принципиально от "трёхлинейки"
ничем не отличается. У японцев - Арисака 99 и Арисака 02 1939-42
гг., но, опять же, принципиальных отличий от "трёхлинейки"
никаких. Та же картина и в Германии - их пехота всю Вторую Мировую
провоевала с карабином 98К 1935-го года, фактически являющимся
укороченной винтовкой Маузера образца 1898-го года. Не портили
общей картины Италия, Чехословакия, Австрия, Финляндия, Норвегия,
Испания, Бельгия и Голландия. Ещё раз повторюсь: все эти винтовки
были однотипным оружием, отличаясь друг от друга лишь деталями.
Все имели продольно-скользящий затвор, то есть после каждого выстрела
стрелок правой рукой осуществлял перезаряжание. Патроны поступали
из магазина на 5-10 патронов, снаряжаемого с помощью обоймы. В
общем, никаких принципиальных преимуществ друг перед другом. Исключение
- США, там перед войной успели перевооружить пехоту самозарядной
(то есть не нужно рукой двигать взад-вперёд затвор - он движется
сам ) винтовкой Гаранд М1 1936-го года. Скорострельность такой
винтовки гораздо выше, чем магазинной, хотя огонь из неё ведется
по-прежнему лишь одиночный. С 1941-го года и в Вермахте проходили
фронтовые испытания полуавтоматические винтовки G-41M Маузера
и G-41W Вальтера. С 1943-го полуавтоматическая винтовка Вальтера
G-43W поступила на вооружение (всего произведено около 600000
штук). Кроме того, в 1944-45 гг. было произведено около 450000
автоматов STG - принципиально нового скорострельного оружия под
промежуточный (укороченный) патрон.
Но в Красной Армии уже в конце 30-х появились автоматическая винтовка
Симонова АВС-36 (возможна стрельба "очередями") и самозарядная
винтовка Токарева СВТ-38, СВТ-40. Сейчас о них прочно забыли,
а ведь в 1941-ом общее количество этих винтовок в армии перевалило
за 1500000 штук! Правда, с началом войны их производство стало
сокращаться (в 41-42 гг. произведено ещё около 800000 штук) -
в боевых условиях автоматика работала недостаточно надёжно. Кроме
того, эти винтовки были слишком сложны в производстве по стандартам
военного времени, да и обходились они дороже. Так что заканчивала
войну наша пехота все с той же десятилетиями проверенной "трёхлинейкой".
Похожая ситуация и с пистолетами-пулемётами. У немцев были МР-38
и МР-40 (за всю войну произведено около 1200000 штук), у нас ППД
Дегтярёва, ППШ Шпагина и ППС Судаева (около 7000000 штук)! Как
видите, ни о каком преимуществе в вооружении пехоты Вермахта над
Красной Армией не может быть и речи, наоборот, мы значительно
превосходили немцев по количеству скорострельного самозарядного
и автоматического оружия! Как же так случилось, что теперь об
этом почти никто не помнит?
В течение нескольких десятилетий книги о войне, и, главное, кинематограф,
формировали образы "советского бойца с винтовкой-"трёхлинейкой""
и "фашиста с автоматом". За "автомат", который
почему-то все советские дети называли "шмайсером", сошел
упомянутый выше пистолет-пулемёт МР-38/40. Закройте глаза и вызовите
из глубин памяти киношный образ "фашиста", и вы сразу
поймёте, о каком оружии идет речь. Я не стану заострять внимание
на различии между пистолетом-пулемётом и автоматом (а оно принципиально),
а также на том, что конструктор Шмайссер не имеет к МР-38/40 никакого
отношения. Создателей мифа такие "мелочи" не волновали.
Им было важно другое: в глазах мальчишки, сидящего в кинотеатре,
"фашист", конечно, будет сильнее "нашего".
Он стреляет из своего "автомата" очередями, не целясь,
от живота, и совершенно не заботится о пополнении боекомплекта.
Можно подумать, что за ним кто-то катит тележку с патронами. И
неважно, что пистолет-пулемёт всего лишь вспомогательное оружие,
оружие самообороны, что им вооружались связисты, экипажи бронетехники,
разведчики, диверсанты и командиры отделений, а пехота воевала
с винтовкой или карабином. В нашем кино о войне даже полицаи -
и те очень часто со "шмайсерами", хотя их-то уж точно
ничем кроме винтовок не вооружали. Кинообраз настолько прочно
укоренился в мозгах людей, что даже от ветеранов той войны частенько
приходится слышать рассказы про "немецких автоматчиков".
Вспомните знаменитую сцену атаки из кинофильма "Они сражались
за Родину". Герой Бондарчука примыкает к своей "трёхлинейке"
штык, и, выскочив из окопа, идет навстречу толпе "автоматчиков".
Превосходство немцев налицо, что и требовалось доказать. И таких
сцен в наших фильмах множество. А литература о войне? Вот Василий
Тёркин возвращается из дозора, ведя пленного немца-"языка":
"Хорошо, друзья, приятно,
Сделав дело, ко двору -
В батальон идти обратно
Из разведки поутру.
По земле ступать советской,
Думать - мало ли о чём!
Автомат нести немецкий,
Между прочим, за плечом."
А вот строка Арсения Тарковского, поэта-фронтовика,
потерявшего на той войне ногу:
"Немецкий автоматчик подстрелит на дороге…"
Это - первое, что пришло на ум, но подобных строк
в нашей литературе о войне - сотни, если не тысячи. И в каждой
- "немецкий автоматчик". А наш боец, конечно же, с винтовкой
со штыком:
"Но мы уже не в силах ждать,
И нас ведёт через траншеи
Окоченевшая вражда,
Штыком дырявящая шеи!"
Это, в общем-то, сущая правда, основным оружием
советской пехоты с начала и до конца той войны оставалась винтовка
со штыком, так что Семён Гудзенко ничуть не слукавил, написав
эти великие строки. Но вот поискать бы в его стихах что-нибудь
о немце-пехотинце. Как знать, не мелькнёт ли и там "автомат",
а ведь Гудзенко - один из самых честных наших поэтов, писавших
о войне.
Так или иначе, но дело было сделано, и большинство наших мужчин
до сих пор, несмотря на доступность специальной литературы в наши
дни, продолжают считать, что немцы прошли ту войну с автоматом,
а не с винтовкой, как это было на самом деле. А ведь во всех музейных
экспозициях положение дел представлено, в общем-то, верно. На
стенде с советским оружием вы увидите и АВС, и СВТ, и ППШ с ППС.
А на немецком стенде будет и винтовка Маузера, и карабин 98К.
Но слишком уж неравны силы, и действие на мозги кино несравнимо
с действием маленького музейного стенда. Посетители, конечно,
смотрят, но они "не видят", тем более, что знакомый
по экрану "шмайсер" сразу бросается в глаза, да и "разлёгся"
он на самом видном месте, тогда как винтовка сиротливо притулилась
в углу. Вроде бы и историческая правда соблюдена, и дело, нужное
конструкторам мифа, делается, ведь нигде в музее вы не прочтёте
о том, кто же из них двоих - винтовка или "автомат"
- был основным оружием немецкой пехоты.
А что же военные консультанты, фамилии и высокие звания которых
обязательно присутствуют в титрах наших кинофильмов? С ними не
все ясно, по крайней мере, для меня. Они либо попросту забыли
за давностью лет подробности той войны, либо слепо (но за хорошее
вознаграждение) выполняют установки настоящих, закулисных консультантов.
О чём говорить, если в фильмах, которые они консультируют, советский
офицер в 1941-ом стреляет по немцам из пистолета Макарова, принятого
на вооружение в 1952-м!
Еще более яркий пример мифологизации той войны -
ситуация с бронетанковой техникой. Здесь создавать мифы было еще
легче, ведь практически ни один советский гражданин, выросший
в послевоенное время, понятия не имел о том, какие были у немцев
танки, особенно в 1941-ом году. Если наши машины военного времени
кое-где всё-таки можно было увидеть (в кино, на постаментах в
виде памятников), то немецкие попросту исчезли, не оставив следа.
Доступ в спецмузеи вроде Кубинки был для простых смертных закрыт,
литература выпускалась минимальными тиражами и практически полностью
оседала в библиотеках специалистов. Простой люд слышал, конечно,
о "Тиграх", "Пантерах" и "Фердинандах"
как о грозных машинах, но не более того. Я уверен, что и сейчас,
когда нужную информацию по этой теме найти, при желании, несложно,
большинство наших сограждан всё-таки продолжают считать, что и
"Тигры", и "Пантеры" и "Фердинанды"
были у Гитлера ещё тогда, когда он "вероломно" напал
на нас. Причем привести более-менее точные характеристики этих
машин, а тем более в сравнении с однотипными нашими, не сможет
и 1 из 1000 сограждан. Не верите - проверьте. В сложившейся ситуации
за дело взялся, опять-таки, кинематограф. И за полвека надёжно
внедрил в мозги трёх поколений советских мужчин фантом этакого
усреднённого "немецкого танка". Делалось это так. На
съемках немецкие танки изображали наши современные машины, закованные
декораторами в фанерную угловатую "броню" и разрисованные
то в чёрный цвет, то в камуфляж. Что и говорить, на фоне "тридцатьчетверок",
игравших самих себя, эти танки выглядели действительно монстрами,
превосходя их и в массе, и в скорости, а, главное, калибром орудия
и длиной его ствола. Вспомните, сколько подобных фильмов вы на
своем веку пересмотрели, и везде "немецкие танки" олицетворяли
грозную силу и несокрушимую мощь. Образ был внедрён надёжно, на
уровне подсознания, в голову каждого советского мальчишки. Потом
мальчишка подрастал, брался за чтение мемуаров наших правдивых
военначальников, писавших под присмотром и при посредстве ГлавПУра.
И его уже не удивляли фразы о том, что "стальные лавины бронированных
немецких чудовищ разрывали нашу оборону, вклиниваясь в нее все
дальше и дальше". А также о том, что "наши 45-миллиметровые
пушчонки были бессильны против германской брони". Дело было
сделано, фантом исправно играл свою роль. И мемуаристам легче
- меньше будет спрашивать молодёжь о причинах, заставивших тебя
отступать от границы на восток, неся огромные потери. Спросят
пионеры, а ты отвечай, что у немцев, мол, танки были лучше, и
было их больше, да и вообще к войне мы как-то слабовато подготовились.
И всё, вопрос снят, фантом сработал как надо. А вот покажи этим
мальчишкам фотографию настоящего немецкого танка образца 1941-го
года, уверен, многие испытали бы шок. Вот эти вот неказистые уродцы
с крошечными пушками-обрубками и есть те самые "бронированные
чудовища"? Но не стоит беспокоиться, ведь правдивая информация
надёжно укрыта.
В мемуарах Г.К Жукова "Воспоминания и размышления" около
700 страниц текста и несколько сотен фотографий. Но конкретных
цифр при таком обилии текста - минимум. Снимков, на которых изображена
военная техника, довольно много, но вам не удастся по ним составить
ясное представление о немецких танках. Если наши машины запечатлены
в более-менее "удобоваримом" для восприятии виде, то
немецкие - или с неудобного ракурса (сзади), или очень мелко,
так, что ничего нельзя разобрать, или после обстрела и взрыва,
разбитые и искалеченные, засыпанные толстым слоем снега. Я хорошо
знаю германскую бронетехнику той поры, но лишь на нескольких фотографиях
из жуковских мемуаров смог определить тип танка. Можете со мной
не согласиться, но я уверен - это сделано умышленно. Кое-какие
конкретные характеристики немецких танков можно было почерпнуть
из энциклопедий и словарей (без фото, конечно), но кто у нас читает
энциклопедии? А если и прочитает, то не запомнит - память несовершенна.
Воздействие на мозги "голых цифр" ничтожно в сравнении
с воздействием кинофантома.
Может быть, вы думаете, что сейчас, когда появилась правдивая
информация по этой теме, что-то изменилось в лучшую сторону? Кое-где,
конечно, изменилось, но только не в мемуарах "главного"
маршала той войны. Недавно в книжном магазине мне на глаза попалось
новейшее, 2002 года, издание "Воспоминаний и размышлений".
Я его, естественно, сразу пролистал. Подборка фотоматериалов обновлена
и очень сильно отличается от той, что есть в моем домашнем, 70-х
годов, издании. Так вот, читатель, в новом издании мемуаров Жукова
вы вообще не найдете ни одной фотографии немецкого танка! Это
похоже на фантастику, но это так. Нет даже пресловутых "Пантер"
и "Тигров", не говоря уже о танках 41-го года. В музеях
та же картина. Например, в музее на Поклонной Горе в Москве наша
бронетехника представлена довольно подробно - как на фото, так
и в виде моделей на стендах. А вот немецкой бронетехнике снова
"не повезло". "Тигры" и "Фердинанды"
ещё можно увидеть. На диараме "Курская битва" они просто
кишмя кишат - можно подумать, что со стороны немцев никакие другие
машины в битве под Курском не участвовали. Но вот моделей 41-42
годов, тех, на которых немцы, собственно, и "доехали"
до Кавказа и Сталинграда, там нет ни одной. Повторюсь: все это
не случайно.
Если попытаться сгруппировать "претензии" наших орденоносных
мемуаристов к советским танкам, на которых они начинали войну,
то получится следующее.
1) Хороших танков у нас мало, остальные в основном безнадежно
устаревшие и лёгкие, мы их и считать не станем. Современных средних
и тяжёлых танков всего примерно 1500 штук (число колеблется от
1400 до 1800). Немецких танков и САУ гораздо больше - около 4000
штук (число доходит до 4500, а кое-где даже и до 6000), при этом
их характеристики, а также количество лёгких, средних и тяжёлых,
не сообщаются (подразумевается, что в нужное время сработает фантом).
Соотношение, таким образом, 3 к 1 в пользу немцев. Эта ложь разоблачена.
В последнее десятилетие вышло много книг и фотоальбомов, в которых
правдиво рассказывается, сколько у кого было танков, и, главное,
показывается, какие все-таки были они у немцев в ту войну. Появились
и видеокассеты с фильмами на эту тему. Я не стану повторяться,
посоветую лишь прочитать книгу Вл. Бешанова "Танковый погром
1941 года", а также некоторые главы у небезызвестного В.
Суворова, в которых он пишет о наших и немецких танках. Суворов
кое-где, конечно, "передергивает", но в целом он, несомненно,
прав.
2) Наши танки вооружены "пушчонками", из которых можно
только "по воробьям стрелять" (имеются в виду 45-миллиметровые
пушки танков Т-26 и БТ, количество которых мемуаристы упорно отказываются
нам сообщать). То же самое можно отнести и к противотанковой артиллерии
45-миллиметрового калибра. Здесь можно отметить следующее: примерно
три четверти немецкой бронетехники в 1941-ом году было вооружено
пулемётами и пушками калибра 20 и 37 мм. В сравнении с ними "сорокопятка"
- грозное оружие. И лишь одна четверть имела пушку калибра 75
мм (средний танк Т-IV и САУ Stug-III). Однако, пушка эта короткоствольная,
с малой скоростью снаряда, бронепробиваемость которого даже ниже,
чем у 37-мм пушки. Напомню, речь идет лишь о вооружении легких
советских танков - 45-мм пушке 20Км. 76-мм пушки средних и тяжёлых
советских танков мы не рассматриваем - они мемуаристов, слава
богу, устраивают.
3) На советских лёгких танках - "фанерная броня", и
подбить их проще простого. Согласен, на Т-26 и БТ броня, действительно,
противопульная, да и на средних (неэкранированных) Т-28 не толще
30 мм. А какая броня была на немецких танках в 1941-ом году? Отвечаю:
тоже противопульная, толщиной не более 30 мм. Такую броню "сорокопятка"
пробивала с любой дистанции танкового боя. Лишь на средних танках
и САУ на их базе (а это лишь 1/3 танкового парка Вермахта) немцы
к 41-му году нарастили лобовую броню до 50 мм. Такая броня была
"сорокопятке" уже "не по зубам", но борт и
корма немецких машин по-прежнему были прикрыты "фанерной
бронёй". К тому же, против немецких средних танков у нас
были свои средние и тяжёлые с мощными пушками, а также дивизионная
пушка Ф-22 с прекрасной баллистикой и бронепробиваемостью. Наши
мемуаристы этого не знают, а, может, просто подзабыли.
4) Советские танки очень пожароопасны и горят "как факелы"
и "как охапки хвороста" так как на них стоят бензиновые
двигатели. Ну это уже просто хамство! Попрекать бензиновыми двигателями
единственную в мире страну, где к тому времени был освоен и серийно
выпускался превосходный танковый дизель! В 41-ом, действительно,
подавляющее число наших танков имело бензиновый двигатель. Но
в Вермахте такой двигатель имели все танки! Повторяю: все! К концу
войны большая часть нашей бронетехники (все средние и тяжёлые
танки, а также САУ на их базе) имела дизель. Бензиновый двигатель
оставался на лёгких Т-60, Т-70, Т-80 и на САУ СУ-76 (база Т-70).
В Вермахте же, равно как и во всех других, производивших танки
странах, продолжал в основном использоваться бензиновый двигатель
(исключение - некоторые японские модели, одна из модификаций "Шермана"
(США) и одна итальянская модель).
Так чьи же танки горят "как хворост", когда в них вспыхивают
пары бензина? Мемуаристы отвечают: советские. Я не знаю, были
ли им известны все приведённые выше факты. Но одно я знаю точно:
в их трудах вы не прочтёте ни строчки об устаревших пожароопасных
немецких танках с фанерной бронёй и слабыми пушчонками. Напиши
хоть один из них такое, и дотошные пионеры начнут задавать ненужные
вопросы: "А что же нам тогда показывают в кино?" Или
ещё хуже: "А почему же вы, товарищ маршал, драпали от этих
игрушечных танков аж до Сталинграда?" Очевидно, что вся эта
растиражированная ложь была бы невозможна, имей люди доступ к
правдивой информации. Но правда о той войне была кое-кому не нужна
и даже опасна. Поэтому её упрятали поглубже, а взамен создали
другую "правду" - мемуарную и кинематографическую. Крепко,
надо признать, создали. Думаю, не слишком ошибусь, если скажу:
на века. Сейчас та, настоящая, правда пробивается к нам как трава
сквозь асфальт. Но сколько ещё пройдёт времени, прежде чем она
займёт место в умах людей, вытеснив из них мифы?
А вообще-то эта тема - кто был сильнее, а кто слабее;
кто лучше подготовился к войне, а кто хуже - гораздо обширнее,
чем кажется на первый взгляд. Чем больше о ней размышляешь, тем
чаще начинаешь замечать вещи, на которые раньше как-то не обращал
внимание. И вдруг понимаешь, что готовность к войне определяется
не только количеством солдат, танков, орудий, самолетов. Просто
эти вещи лежат на поверхности, поэтому сразу бросаются в глаза,
но есть ещё и нечто другое, укрытое в глубине. И оценить это "нечто"
гораздо сложнее, потому что оно зачастую не поддается числовому
и логическому анализу. Я не решился написать об этом - слишком
уж велик и разнообразен материал, слишком ничтожны мои познания
в этой области. Чтобы было понятнее, о чем речь, приведу несколько
наиболее ярких примеров.
Пример первый: новейшие советские танки КВ и Т-34 оказались полным
сюрпризом для немцев. Их противотанковые и танковые пушки были
бессильны против наших машин. Скажу больше: немцы на тот момент
вообще не представляли, что где-то в мире могут быть танки с такими
потрясающими воображение характеристиками. Позже, конечно, они
научились создавать прекрасные боевые машины, но летом 41-го испытали
шок. Строчки из дневников их генералов, посвященные КВ и Т-34,
дышат восхищением напополам с ужасом. Но ведь и Т-34, и КВ - не
такие уж новинки на тот момент, они приняты на вооружение ещё
в 1939-ом. КВ, к тому же, успел поучаствовать в "зимней войне"
1939-40 гг., и финны уже тогда заметили его, это отражено в их
фронтовых сводках. А немцы вот не заметили. И когда в середине
1940-го они пригласили на свои военные заводы советскую делегацию
и показали ей новейшие образцы боевой техники (зачем?!), наши
специалисты наотрез отказались верить, что в Германии нет лучших
танков, чем те, что стоят перед ними. Именно в этот момент, как
признался позднее в своих мемуарах Гейнц Гудериан, он понял, что
у русских есть гораздо более мощные танки, чем представляется
руководству Вермахта. Что было потом? Русские купили те образцы
вооружения, которые их заинтересовали, и уехали домой. Изучать
и делать выводы. А немцы остались - строить догадки. Когда узнаёшь
такие истории, невольно задумываешься: так кто же был лучше готов
к войне? Чья разведка работала, а чья ворон считала? И как вообще
понимать этот странный факт: демонстрацию своих секретов в обмен
на глухое молчание с противоположной стороны? За считанные месяцы
до начала войны. Своему будущему противнику. Что же это за коварный
и вероломный враг такой?
Пример второй: а что вообще знало руководство Германии о той стране,
которую оно выбрало себе в жертвы? Вот несколько интересных цитат.
3 июля 1941 года, когда огромная приграничная группировка советских
войск уже фактически перестала существовать, начальник германского
генштаба Гальдер записал в своём дневнике: "В целом уже можно
сказать, что задача разгрома главных сил сухопутной русской армии
перед Западной Двиной и Днепром выполнена. Поэтому не будет преувеличением
сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней.
Когда мы форсируем Западную Двину и Днепр, то речь пойдёт не столько
о разгроме вооружённых сил противника, сколько о том, чтобы забрать
у противника его промышленные районы и не дать ему возможности,
используя гигантскую мощь своей индустрии и неисчерпаемые людские
ресурсы, создать новые вооружённые силы". 4 июля Гитлер сказал:
"Я всё время стараюсь поставить себя в положение противника.
Практически он войну уже проиграл". 8 июля на совещании военного
руководства Гитлер принял решение не отправлять новые танки с
германских заводов на Восточный фронт: "Танковые силы, имеющиеся
на Востоке, должны и впредь считаться достаточными". 14-го
июля Гитлер принял решение о реорганизации Вермахта, подразумевающей
уменьшение сухопутных сил в пользу авиации и флота (это для будущего
захвата Англии и США). О чем говорят эти цитаты? О том, что германская
верхушка ни малейшего понятия не имела о действительной мощи советских
вооружённых сил, о количестве дивизий, танков, самолётов в Красной
Армии! О гигантской индустриальной мощи сталинского колосса, правда,
догадывалась, да и то не в полной мере. Какая умилительная наивность:
одержали лишь первые победы, а думают, что выиграли войну! Им
и невдомёк, что разгромленные в первые 2 недели войска - это всего
лишь малая часть сталинской армии, что дальше на восток стоят
силы второго стратегического эшелона русских, который ещё предстоит
разбить, что ближе к концу 1941-го c необъятных просторов Сибири,
Средней Азии и Дальнего Востока подтянутся свежие силы, чтобы
броситься в кровавое контрнаступление под Москвой. Нет, господа,
это не "Дранх нах остен" успешно заканчивается, это
начинается Великая Отечественная Война! Русские даже ещё не запрягают,
они лишь достают сбрую! То, как быстро они умеют ездить, когда,
наконец, запрягут, вам ещё предстоит узнать! А теперь, выплеснув
эмоции, спокойно подумаем. И снова как-то не укладывается в голове
знакомая схема о немецкой готовности, о нашей отсталости. Это
ведь надо умудриться так слабо знать врага перед нападением, что
даже начальник генштаба, глазом не моргнув, в собственном дневнике
расписывается в профнепригодности! А лидер государства в упоении
надиктовавает стенографисткам глупости, выставляя себя идиотом
перед потомками! А ведь мудрый Бисмарк предупреждал: "Никогда
не воюйте с русскими". Я убеждён: если бы руководители Германии
знали действительное количество войск в СССР, действительную готовность
страны к войне, они никогда, при каких условиях не решились бы
напасть!
Пример третий: отношение к спорту и физической культуре в СССР
в 30-е годы. Оно, это отношение, было поистине фанатичным. Спорт
был везде, спортом дышало всё. Сдать нормы ГТО - дело чести для
каждого комсомольца, значки ГТО с гордостью носили на груди, на
самом видном месте (представьте сейчас тинейджера со значком ГТО
на груди!) В каждом парке стояла парашютная вышка - любой хоть
раз, да прыгнул! А какие фильмы о спорте снимались тогда? Песни
из этих фильмов мы поём до сих пор. Скажите, поколение сильной
и здоровой молодёжи - это готовое к войне поколение, или нет?
По-моему, да, готовое. Но нас упорно убеждают, что СССР к войне
был не готов! Подобное же отношение к спорту было в те годы ещё
лишь в одной стране мира - в гитлеровской Германии. И когда нам
показывают кадры кинохроники с немецкими спортивными парадами,
всегда говорят, что это - несомненный признак подготовки к войне.
Гитлер, мол, растил поколение солдат. Советские спортивные парады
от немецких ничем почти не отличаются - только эмблемы и портреты
вождей разные. Но нет, старательно убеждают нас, это Германия
была готова к войне, а СССР - не был!
Пример четвёртый: все знают, что, вынужденная воевать на 2 фронта,
Германия в конце войны задыхалась от недостатка ресурсов. Не хватало
буквально всего. А как с этим обстояло дело в СССР? У нас, конечно,
тоже многого не хватало, и всё же. Лазарь Каганович долгие годы
- и до войны, и в войну - возглавлял наркомат путей сообщения.
С начала боевых действий и до победы его наркомат не получил ни
одного метра рельсов и шпал (напомню: основной, стратегический
вид транспорта в СССР - железнодорожный). Всё шло на фронт - и
сталь, и дерево, о людях я и не говорю. Так вот, всю войну советские
железные дороги работали как часы, и это несмотря на то, что немцы
постоянно их бомбили, разрушали пути, уничтожали подвижной состав.
И это несмотря на то, что тысячи и тысячи железнодорожников поглотил
фронт. В чём же секрет? Секрет прост: Каганович перед войной (наступившей,
якобы, совершенно внезапно) сумел создать в своей отрасли такие
огромные запасы, что их хватило на 4 страшных военных года! Кто
ещё после этого смеет говорить, что мы плохо подготовились к той
войне?!
Пример пятый: трактористка Паша Ангелина. Для тех, кто забыл или
вовсе о ней не знает, напомню, о ком и о чём речь. Колхозница
Паша Ангелина научилась водить трактор и стала первой в СССР (а
может, и в мире) женщиной - бригадиром тракторной бригады. Потом
она бросила "в массы" призыв. Суть призыва: женщины,
на трактора! По этому призыву (благодаря прессе, популярность
у Паши была выше, чем у кинозвезд) десятки тысяч колхозниц освоили
профессию тракториста. Для чего? Для того, чтобы, когда начнётся
война и трактористы-мужчины уйдут на фронт водить танки и артиллерийские
тягачи, в тылу им была готова замена. Скажите, этот пример говорит
о том, насколько СССР был готов к войне? Я думаю, говорит, и достаточно
убедительно. Специально не проверял, но уверен - ничего подобного
не было ни в одной другой стране мира, включая Германию! Но мы
вызубрили с детства: Сталин плохо подготовил страну к войне, не
то, что Гитлер.
Пример шестой: массовый героизм советских людей. Пишу эти слова
без всякого ёрничества: именно героизм, и именно массовый! Примеров
каждый, кто учился в советской школе, может привести сколько угодно.
Но вот ведь в чем дело: наши люди все-таки не вполне представляют
истинные масштабы этого героизма. Все помнят Александра Матросова,
но не все знают, что 159 героев повторили в ту войну его подвиг!
Все помнят Талалихина, Гастелло, а ведь наши лётчики совершили
в ту войну более 600 воздушных таранов! Все помнят Зою Космодемьянскую,
а сколько тысяч таких же Зой, вчерашних школьниц, ставших вдруг
диверсантками и попавшихся на первом же задании, лежат безымянными
в никому неизвестных могилах?! А гарнизоны ДЗОТов, взрывавшие
себя и свои крепости, чтобы не сдаваться врагу?! Тот факт, что
солдаты какой-нибудь страны готовы уничтожать врага любой ценой,
даже и ценой собственной жизни, говорит о готовности народа этой
страны к войне? Тот факт, что вчерашняя школьница перед смертью,
с петлёй на шее, не рыдает и бьётся в истерике, а кричит своим
палачам: "Нас двести миллионов, всех не перевешаете!"
говорит о силе духа этого народа? Да, вне сомнений! Так чьи же
солдаты были лучше подготовлены к войне, по крайней мере, морально
- советские или немецкие? Мне могут возразить: такие подвиги -
следствие наших военных неудач, они совершались скорее от отчаяния
(некоторые даже скажут: со страху); да ещё припомнят миллионы
сдавшихся в плен. Да, все это, конечно, было. Но ведь и немцы
сдавались миллионами, когда припёрло! И даже в самые отчаянные
дни, когда враг, действительно, стоял у ворот, у них не нашлось
своих Матросовых, Гастелло, Космодемьянских, чтобы его остановить.
А те, кто вкалывал в тылу, создавая оружие для фронта? Наши рабочие
оказались трудолюбивее германских, наши инженеры - талантливее.
Слышал ли кто-нибудь, чтобы немцы неделями жили на своем заводе,
ночуя под станком или на чертёжном столе? Слабо им, слабо. Создатели
"мерседеса" так и не смогли создать ничего, подобного
Т-34! Пусть эти мои слова прозвучали слишком пафосно, но и они
имеют самое непосредственное отношение к такому понятию, как готовность
народного хозяйства к войне.
Конечно, корни героизма (как боевого, так и трудового) залегают
гораздо глубже, и такими понятиями, как "царизм - социализм
- фашизм", не определяются. Дело здесь, наверное, в национальном
характере русского народа, в его крайней неприхотливости, в его
любви к своей земле, в его извечном презрении к смерти. Но и воспитательную
работу в духе патриотизма мы забывать не будем. Выходит, советское
правительство воспитало своих граждан лучшими патриотами, чем
немецкое - своих.
Задумайтесь над этими примерами!
Их, как я уже говорил, трудно выразить числами, особенно последний.
Но и они как-то не укладываются в ставшую такой привычной для
нас всех схему о немецком повсеместном превосходстве над нами,
о их лучшей готовности к войне. Задумайтесь над всем, прочитанным
только что. Наверняка у кого-то из вас возникнут сомнения. Поверьте,
я ничего не придумал, я старался быть честным. Я, конечно, мог
ошибаться, мог по незнанию довериться недобросовестным источникам.
Если вы сможете доказать мою неправоту, я изменю свои взгляды.
Только, ради бога, не прибегайте к аргументам типа "Так патриоты
не рассуждают!" или "Ты покушаешься на самое святое!"
Патриотизм не в том, чтобы бездумно верить красивой лжи, и слепая
любовь здесь навряд ли уместна, даже если это и любовь к Родине.
Мы имеем право знать собственную историю, право искать истину,
которую от нас так упорно скрывают.
Ефремов Роман, 398-02-09
